Последний день лета
Хрустальный шар удобно лег в ладонь, отдавая коже приятную прохладу. Полюбовавшись знакомой игрой ярких бликов на гранях, мальчик поднес сферу к глазам. В глубине изломанных лабиринтов привычно замерцали и погасли радужные всполохи, и он увидел берег – застывшую рябь мелкого песка, обкатанные водой камни, белую полосу прибоя…
Одни, поддавшись всепланетной истерии, строили ковчеги, спускались в старые бункеры, запасались продовольствием, отчаянно надеясь пережить грядущий Апокалипсис. Другие весело сжигали мосты и корабли, жадно глотая, как им казалось, последние дни. Иные молились. А в целом жизнь шла своим чередом, в извечном круговороте смертей и рождений, снега и солнца, нежданных радостей и мимолетных огорчений.
Мальчик замер, прислушиваясь к невнятному говору волн. Песчаный берег был пуст и неизменен. Он повертел шар, наблюдая за калейдоскопическим мельканием картин, но эта призрачная феерия быстро наскучила подростку. Небрежно бросив шар на полку, он вышел за дверь – навстречу лету. В этом году велосипед и друзья с удочками интересовали его больше магии хрусталя.
В ночном небе вспыхнула радуга, и созвездия изменили свои очертания. Земля вздрогнула. Город рассыпался, будто карточный домик. В темных глубинах океана проснулся древний вулкан, и гигантские волны ринулись к побережью.
Бог устал нас любить. Он повзрослел.
* * *
Уже научилась почти ни о чем не жалеть,
Уже посжигала мосты, корабли и тетрадки,
Сырые страницы никак не хотели гореть,
Дымились, и тлели, и корчились, как в лихорадке.
И стало просторней, и даже как будто светлей,
Уже не узнаешь когда-то знакомой квартиры:
Изящная ваза с цветами стоит на столе,
А полки в шкафу украшают теперь сувениры.
И мне перемены такие по нраву вполне,
Вот только завидую тем, кто, как прежде, крылаты,
Когда в тишине предрассветной
вдруг вспомнится мне,
Как юная осень бродила со мной по Арбату.
* * *
Не пишите мне сообщений,
До рассвета
Ночь коротая,
Не растаю
От красивых и гладких строк,
Бродят тени,
Двери в лето
Крепко заперты на замок.
А когда-то было иначе:
Вели разговор стихами,
Письмо в конверте бумажном
Пахнет порохом ли, духами…
В прошлом, в прошлом…
Нынче – пошлый
Смайлик, что ничего не значит,
Вопросительный знак, в ответ многоточие –
Так беседуют миллионы,
Экономя время и силы,
Впрочем
Я и раньше не любила
Вас и ждать почтальона.
* * *
«Здорово поболтали.
Страшно теперь смотреть,
что я настихотворил».
Д. Пегов
Рыба ищет, где глубже,
люди – теплей, южней,
Красота на Каспии: Крещенье, а нет снегов,
И не так уж дорог твой сумрачный Енисей,
По весне берсерком рвущийся из берегов.
Тишь да гладь. Но под утро
снова тошно от сигарет,
И если нет сугробов, где же мне спрятать, где
Хрупкие обломки памяти,
острые осколки лет,
Чтоб не пораниться близким
и не стрястись беде.
Траченые болью души любят играть в слова…
Нам бы хоть раз,
как прежде, поговорить…
Жить без этого можно, но не слышать,
что шепчет трава,
И никогда больше не стихотворить.
* * *
Куда-то увела его весна,
Зову – мне отвечает тишина,
Брожу одна, чужим в глаза гляжу,
А своего нигде не нахожу.
Волна жасмина бесится в окне,
Но не согреется в теплом доме мне,
И будто не осталось ничего:
Ни на диване спящего его,
И ни ворчания, с которым – да! –
Протискивался в форточку всегда,
Не вижу глаз его в цвет янтаря –
Распахнутые окна сентября,
И все не так, и все опять не то,
Мне лбом в ладонь не тычется никто.
Уже неделю не приходит кот…
Считаю дни. И каждый день – за год.
