Мадина Хуршилова Последний день лета

Последний день лета

Хрустальный шар удобно лег в ладонь, отдавая коже приятную прохладу. Полюбовавшись знакомой игрой ярких бликов на гранях, мальчик поднес сферу к глазам. В глубине изломанных лабиринтов привычно замерцали и погасли радужные всполохи, и он увидел берег – застывшую рябь мелкого песка, обкатанные водой камни, белую полосу прибоя…

Одни, поддавшись всепланетной истерии, строили ковчеги, спускались в старые бункеры, запасались продовольствием, отчаянно надеясь пережить грядущий Апокалипсис. Другие весело сжигали мосты и корабли, жадно глотая, как им казалось, последние дни. Иные молились. А в целом жизнь шла своим чередом, в извечном круговороте смертей и рождений, снега и солнца, нежданных радостей и мимолетных огорчений.

Мальчик замер, прислушиваясь к невнятному говору волн. Песчаный берег был пуст и неизменен. Он повертел шар, наблюдая за калейдоскопическим мельканием картин, но эта призрачная феерия быстро наскучила подростку. Небрежно бросив шар на полку, он вышел за дверь – навстречу лету. В этом году велосипед и друзья с удочками интересовали его больше магии хрусталя.

В ночном небе вспыхнула радуга, и созвездия изменили свои очертания. Земля вздрогнула. Город рассыпался, будто карточный домик. В темных глубинах океана проснулся древний вулкан, и гигантские волны ринулись к побережью.

Бог устал нас любить. Он повзрослел.

* * *

Уже научилась почти ни о чем не жалеть,

Уже посжигала мосты, корабли и тетрадки,

Сырые страницы никак не хотели гореть,

Дымились, и тлели, и корчились, как в лихорадке.

И стало просторней, и даже как будто светлей,

Уже не узнаешь когда-то знакомой квартиры:

Изящная ваза с цветами стоит на столе,

А полки в шкафу украшают теперь сувениры.

И мне перемены такие по нраву вполне,

Вот только завидую тем, кто, как прежде, крылаты,

Когда в тишине предрассветной

вдруг вспомнится мне,

Как юная осень бродила со мной по Арбату.

* * *

Не пишите мне сообщений,

До рассвета

Ночь коротая,

Не растаю

От красивых и гладких строк,

Бродят тени,

Двери в лето

Крепко заперты на замок.

А когда-то было иначе:

Вели разговор стихами,

Письмо в конверте бумажном

Пахнет порохом ли, духами…

В прошлом, в прошлом…

Нынче – пошлый

Смайлик, что ничего не значит,

Вопросительный знак, в ответ многоточие –

Так беседуют миллионы,

Экономя время и силы,

Впрочем

Я и раньше не любила

Вас и ждать почтальона.

* * *

«Здорово поболтали.

Страшно теперь смотреть,

что я настихотворил».

Д. Пегов

Рыба ищет, где глубже,

люди – теплей, южней,

Красота на Каспии: Крещенье, а нет снегов,

И не так уж дорог твой сумрачный Енисей,

По весне берсерком рвущийся из берегов.

Тишь да гладь. Но под утро

снова тошно от сигарет,

И если нет сугробов, где же мне спрятать, где

Хрупкие обломки памяти,

острые осколки лет,

Чтоб не пораниться близким

и не стрястись беде.

Траченые болью души любят играть в слова…

Нам бы хоть раз,

как прежде, поговорить…

Жить без этого можно, но не слышать,

что шепчет трава,

И никогда больше не стихотворить.

* * *

Куда-то увела его весна,

Зову – мне отвечает тишина,

Брожу одна, чужим в глаза гляжу,

А своего нигде не нахожу.

Волна жасмина бесится в окне,

Но не согреется в теплом доме мне,

И будто не осталось ничего:

Ни на диване спящего его,

И ни ворчания, с которым – да! –

Протискивался в форточку всегда,

Не вижу глаз его в цвет янтаря –

Распахнутые окна сентября,

И все не так, и все опять не то,

Мне лбом в ладонь не тычется никто.

Уже неделю не приходит кот…

Считаю дни. И каждый день – за год.