Главная > Литература, № 10 октябрь 2014 > ДЕНЬГИ
ДЕНЬГИ19-11-2014, 18:58. Разместил: Muhammad |
Девяностые годы – годы нищеты и богатства, разрухи и
процветания, упадка и подъема. В эти годы на поверхность всплывали, сколачивали
огромные состояния и затем исчезали в далеком тумане люди, которые совсем
недавно, в восьмидесятые, были совершенно никому не известны.
К 97-му году закончился период «воздуха» – фальшивых авизо и
первой приватизации – того же «воздуха» – ваучеров, которые скупались за
бесценок и менялись на крупнейшие в стране заводы и фабрики. Позорным миром и
унижением косноязычного премьер-министра огромной страны закончилась первая
чеченская кампания, погубившая много ни в чем не повинных людей. Из населения
страны волна за волной высосали деньги финансовые пирамиды – как
общероссийские, так и местечковые. В стране было какое-то затишье.
Создавалась новая гигантская пирамида – уже государственная,
которая еще ударит по каждому россиянину в следующем году, когда посыплются в
никуда государственные казначейские обязательства, и лысоватый мальчик в очках
на экране телевизора будет что-то объяснять, кивая сам себе головой, на фоне
огромной надписи «МАРАТОРИЙ». И эта ошибка, допущенная 1-м каналом российского
телевидения, скажет понимающим людям гораздо больше, чем слова этого мальчика:
бегите, покупайте доллары, пока не началось. Но уже началось… Но все это будет
позже…
* * *
Заканчивался 97-й год. Все спокойно и вроде хорошо. Одни
работают и пытаются зарабатывать, другие «крышуют» работающих и зарабатывают
точно, третьи обманывают работающих и крышующих и зарабатывают иногда.
Магомед работал в службе безопасности аэропорта «Таш».
Огромное зачуханное здание аэровокзала пропахло неустроенностью, неуютом,
ржавчиной осыпающихся металлических ромбов, покрывавших его стены. Они когда-то
своим ярким золотым блеском служили элементом декора, украшением зала, а
теперь, когда со дня последнего ремонта прошло 20 лет, своими тусклыми желтыми
пыльными бликами усугубляли и так не лучшее впечатление от зала ожидания.
Огромный зал ожидания, не согревавшийся даже самым жарким
летом, источал морозную сырость. Сыростью дышали грязные, осыпающиеся стены, и
ею же дышали многочисленные вылетающие и провожающие. Они толпились у касс в
поисках билетов, у окошка регистрации, держа перед собой вожделенные билеты, у
единственного на весь аэропорт упаковщика, у буфета, в котором торгуют
сомнительного вида бутербродами и такой же сомнительной водкой, и, наконец, у
выхода на посадку.
Магомед, черноволосый спортивного сложения молодой человек
лет под тридцать, занимался привычным делом – он перемещался по залу от одной
группы людей к другой, короткими взглядами окидывая пассажиров, с некоторыми из
них здороваясь за руку. Он обошел все узловые точки в зале и подошел к кассам.
– Магомед, салам! – К нему подошел высокий шатен одних с
Магомедом лет.
Магомед протянул незнакомцу руку, которую тот крепко сжал
холодными пальцами.
– Ты меня, наверное, не помнишь, я друг твоего одноклассника
Гаджи, мы с ним учились в одной группе в медицинском институте, и с тобой тоже
не раз встречались. Я Керим.
Магомед присмотрелся к шатену.
– А-а, помню, конечно, помню! Как ты, Керим? – спросил он с
воодушевлением человека, который узнал старого друга, но в голосе легким
диссонансом чувствовалось сомнение.
– Я хорошо, живу в Москве, работаю в клинике зубным врачом.
К родителям приехал, женить меня хотят. Думал, еще дома побуду, но с работы
вызывают, один врач заболел и работы невпроворот, говорят. В Москву надо
вылететь, а билетов нет, и теперь с утра тут торчу. Ты можешь помочь с билетом?
– Сейчас попробую, – ответил Магомед без особого энтузиазма.
– Если у Эльмиры есть билет, мне она не откажет. Ей накинешь немного сверху, и
все будет нормально.
Магомед подошел к кассам, через головы столпившихся
безбилетников заглянул в правое окошко, поймал взгляд кассирши Эльмиры, и кивнул
ей головой на Керима. Эльмира в ответ слегка закатила глаза кверху – показав
этим движением, что она очень загружена работой, да и с билетами большая
проблема – но тут же еле заметно кивнула головой.
– Керим, увидел? Вот к третьему окошку подойдешь, Эльмира
сама тебя подзовет. Дай ей паспорт, в него вложи деньги, и получишь свой билет.
* * *
Суета продолжалась, приближалось время вылета самолета в
Москву, толпа отъезжающих длинной змеей втягивалась в накопитель, провожающие
потихоньку отсеивались.
Магомед немного устал от этой толпы и уже с нетерпением ждал
отлета самолета. Это был последний на сегодня рейс в Москву, и после его отлета
работа для Магомеда заканчивалась.
– Магомед, выручай! – колобком летел Рамазан, пухлый и
низкорослый торговец валютой.
Он минимум раз в неделю отправлял в Москву большие суммы
денег, и получал из столицы доллары, которые расходились по многочисленным
пунктам обмена валюты города Анжи-кала.
– Что случилось, Рамазан?
Их связывали давнишние деловые отношения – Магомед помогал
гонцам Рамазана с крупными суммами денег проходить все досмотры, конечно, не
даром. Оба были довольны этим сотрудничеством. Магомед зарабатывал на этом
неплохие деньги. А Рамазан был спокоен, что никто не полезет в сумку с
деньгами, что они не пропадут, что к гонцам не будет сильного внимания
многочисленных сотрудников милиции, снующих по аэровокзалу.
– Сегодня мне в Москву некого отправить. Думал, тут
знакомого найду – как назло, никого нет. Есть у тебя кто-нибудь вылетающий?
– Нет, сегодня никого из знакомых не было, – ответил
Магомед, думая о Кериме.
Керим – знакомый его знакомого, пусть даже друг его друга,
как-то не вызвал доверия. К нему обращаться почему-то не хотелось. Чем-то он не
понравился Магомеду. А сформулировать, даже самому себе объяснить причину
этого, Магомед не мог, да и не хотел.
– Ты же знаешь, я в долгу не останусь! У меня большой заказ
на валюту! Мне надо 13 миллионов рублей отправить, – трагическим шепотом
произнес Рамазан.
– Это же больше двух миллионов долларов! – ужаснулся Магомед,
глядя на огромную сумку Рамазана.
– Два миллиона, три миллиона, какая разница? Они все равно
не твои и не мои! Я их собирал по всем точкам, по всему городу, понимаешь?
Сегодня не успею – завтра уже не нужно будет. Помоги, да! Время идет!
Магомед выдержал паузу, делая вид, что это очень большая
проблема, и сказал:
– Есть тут один человек, Керим зовут. Он друг моего
одноклассника, но я его сам лично не знаю, и отвечать за него не буду.
Познакомлю тебя с ним, хочешь – отправляй, а не хочешь – не отправляй с ним
деньги.
– Да ладно тебе, знаю, не знаю! – прервал его Рамазан. – Тут
в аэропорту ему отдали деньги, там точно так же в аэропорту забрали. В чем ты
опасность видишь?
– А кто его знает? Короче, делай, как хочешь. Сейчас я тебя
проведу в накопитель, познакомлю с ним, а там сам решай, отправлять или нет.
* * *
– Он со мной, – Магомед показал на Рамазана сержанту,
стоявшему у камеры досмотра, через которую пропускали и просвечивали ручную
кладь пассажиров.
Рамазан бросил на вращающийся барабан свою сумку, она
поплыла к камере, а сам прошел к другой ее стороне, куда сумка выкатилась после
«досмотра». Керим сидел среди других пассажиров в накопителе и лениво листал
глянцевый журнал. Керим, увидев Магомеда, который явно кого-то высматривал,
удивился его появлению в накопителе, встал и подошел к Магомеду.
– Магомед, ты кого ищешь?
– О, Керим, тебя как раз и ищу! Тут к тебе небольшое
поручение. Сумку сможешь в Москве передать?
– Конечно, главное, чтобы встретили, я потом по городу не
хочу с этой огромной сумкой таскаться!
– Не волнуйся, брат, эту сумку встретят! Еще как встретят!
Ты выйти из самолета не успеешь, а тебя с этой сумкой будут встречать!
– А что там в сумке? Чего ее так встречают? Если что-то
незаконное, я не хочу проблем!
– Какие проблемы?! Там деньги, – понизил голос Рамазан и
назвал сумму.
Керим нервно сглотнул и спросил Рамазана:
– А это не опасно? А вдруг за нами следят? А вдруг сумку
проверят? Что я им скажу?
– Не боись ты! – Рамазан начал терять терпение. – Сказали,
все нормально. Не в первый раз отправляю. Я опишу, во что ты одет, и тебя
встретят. Сергей Перезвонов, наш московский партнер. Я ему так и скажу – худой
парень в кожаном плаще и каракулевой шапке.
Керим вцепился обеими руками в сумку и сел на свое место в
накопителе.
Магомед проводил Рамазана до площадки перед аэровокзалом, на
которой стоял его джип. Полученные «за помощь» деньги приятно хрустели в
кармане.
* * *
Прошло минут двадцать. Пассажиры уже рассаживались по салону
самолета. Магомед уже предвкушал, как вернется домой, взяв предварительно пару
бутылок пива. Ничто так не расслабляло Магомеда, ничто так не отвлекало от
суматошной работы в аэропорту, как пиво.
В здание вокзала не вошел – влетел взмыленный Рамазан.
– Что забыл, Рамазан? Или то, что отправил, хочешь вернуть?
Поздно, он уже в самолете.
– Не вернуть. Еще надо добавить. Два миллиона привезли. Я
только выехал, смотрю, машина навстречу едет, фарами моргает. Я сразу и не
увидел, что это машина моего напарника. Он мне деньги и передал. Давай, помоги
мне, я заплачу!
– Ладно, если трап еще у самолета, мы в него попадем. Пошли!
Магомед повел Рамазана снова через накопитель и того же
сержанта на летное поле к самолету. В те годы понятие о безопасности было
довольно-таки размытым, и при желании и умении подойти к самолету и даже войти
в него проблем больших не составляло.
Друзья вошли в салон самолета, где совсем недалеко от выхода
сидел непривычно задумчивый Керим. Он вскочил:
– Что опять, Магомед? Как вы в самолет попали? Наверно, ты в
следующий раз самолет в воздухе догонишь?
– Не догоню, не догоню. В самолет попали обыкновенно, по
трапу. Вот у Рамазана еще одна просьба. Отрой сумку, и он тебе добавит в нее
две пачки.
Добавив в раздутую и без того сумку две увесистые, высотой
около 10 сантиметров пачки денег, Рамазан и Магомед вышли из самолета.
* * *
Во Внуково уже прошло 30 минут, как объявили о посадке
самолета. Наконец, потянулись к выходу первые пассажиры рейса Анжи-кала–Москва.
Но высокого парня в кожаном плаще и каракулевой папахе не было. Люди шли и шли,
а Керим все не появлялся. Сергей встречал самолет далеко не в первый раз и ни о
чем не беспокоился. Может, Керим багаж получает? Может, он в самом конце
самолета и выйдет одним из последних. Но вышли и предпоследние, и последние, и
самые последние, и самые что ни на есть распоследние, но Керима среди них так и
не было.
Сергей точно так же, как незадолго до этого Магомед, при
помощи сотрудников охраны аэропорта, вошел в самолет. Там уже не было никого.
Он спросил стюардессу, возившуюся тут же, между передним и задним салонами
самолета:
– Вы не видели в самолете парня? – И описал Керима так, как
ему рассказал Рамазан.
– В самолете-то они без плащей и шапок, а когда они
одеваются и выходят из самолета, бывает такая сутолока, что не до этого. Может,
был, а может, и не было его в самолете!
На выходе для высокопоставленных персон никто не видел
Керима. Никто не мог вспомнить черный плащ и высокую каракулевую папаху.
Сказать, что все были в шоке, это – ничего не сказать.
Ситуация была невероятной. Самолет провожали в Москву – Керим был в нем,
самолет долетел до Москвы – Керима в нем нет. Где он мог потеряться? Какая
специальная структура его перехватила? Куда делся его груз – не маленькая
сумма?
На вопросы ответов не было. Не было Керима, не было сумки с
деньгами, не было самих денег.
* * *
Рамазан с друзьями собрались дома. Звонок из Москвы застал
его в тот момент, когда он был прикован к телевизору, где шла горячая
футбольная баталия. Рамазан, стирая с усов пивную пену, схватил трубку.
Услышанному он не поверил.
– Алло, ты шутишь? Я вышел из самолета, оставив Керима в
салоне, и после меня трап убрали! Не мог он испариться! Где вы его потеряли? Не
встретили, что ли? Опоздали? – трезвея, кричал в трубку Рамазан.
– Какие тут могут быть шутки?! Нет денег, которые ты
отправил! Что нам делать?! С кем ты их отправил? Где теперь его искать? К кому
обращаться? Кто возместит эти деньги?! Ты, наверное?! – Сергей рубил фразу за
фразой, и эти фразы молоточками вбивали в виски Рамазана острые гвозди боли.
– Сергей, я не в первый раз делаю отправку. Не в десятый
раз. И, наверное, уже не в пятидесятый раз… – Выпитое пиво улетучилось из
Рамазана, как будто его и не было. – И ни разу прокола не было. Ни разу копейка
не исчезла.
– Все бывает в жизни в первый раз. Ты расслабился и
прокололся. – Голос Сергея стал каким-то усталым и безразличным. – Теперь будем
тебя напрягать. Тебя, и всю цепочку – как ты решал с отправкой, через кого
нашел курьера. Все получат свое. А деньги отдашь ты.
И Сергей положил трубку. Рамазан до трех ночи пытался ему
перезвонить, но результата не было. Он понимал, что его слушать никто уже не
будет.
* * *
И начались проблемы. У Рамазана, у Магомеда, у Гаджи, у
родителей Керима. И начался прессинг. Рамазана, Магомеда, Гаджи, родителей
Керима.
– Мы не знаем, где наш сын, – чуть не плакал папа Керима,
профессор Мединститута. – Он работал в Москве в какой-то клинике, снимал
квартиру, но где именно он работал, где жил – мы не знаем.
– Когда деньги ему давали, вы мне позвонили? – шел в атаку
Гаджи. – У меня 20 одноклассников, 150 однокурсников, и что, теперь каждому
деньги будете раздавать?! Если бы мне позвонили, и если бы я сказал, что ему
можно верить, любые претензии я принял бы.
Хуже всего пришлось Магомеду. Его вывозили в горы, пытали,
прижигали сигаретами. Обвиняли в том, что он специально разработал операцию с
исчезновением и тоже собирается сбежать к Кериму при первой же возможности.
Магомед ни в чем не признавался, так как признаваться ему было не в чем, а
заставить оговорить себя Магомеда так и не смогли.
Рамазан продолжал работать, и потихоньку гасил
образовавшийся безумный долг. Организаторы всей этой довольно прибыльной
деятельности посчитали, что один битый волк лучше двух небитых и продолжали доверять
Рамазану, но проверяли каждый его шаг.
* * *
В октябре 2002 года, почти через пять лет после истории с
исчезновением Керима, его однокурсник Гаджи прилетел в Вену на выставку
стоматологического оборудования. Гаджи уже третий год, как открыл в Анжи-Кале
небольшую клинику, которую назвал незамысловато «Анжи-дент». Он понимал, что
клиентов можно привлечь двумя главными принципами работы – чтобы клиент,
находясь в «пыточном кресле», забывал напрочь о зубной боли, и чтобы результат
любой процедуры полностью устраивал клиента. Для этого нужен был серьезный
подход и серьезные траты. Искать новое и современное он отправился заграницу.
Шел третий день выставки. К концу дня изрядно уставший Гаджи
решил просто пройтись по городу и развеяться. Немного поблуждав, он выбрался
на одну из центральных улиц внутреннего города – Кернтнерштрассе, с
безразличным видом прошелся мимо дворца Эстерхази и зашел в небольшое кафе
неподалеку.
Около получаса Гаджи возвращался в расслабленное состояние,
снимая с себя усталость маленькими глотками черного горчайшего кофе. Он смотрел
на улицу. Мимо окон кафе шли люди. Гаджи ощущал себя наблюдателем, который
испытывает удовольствие от разнообразия типов и характеров людей, проходящих
мимо экрана – окна кафе. Направо прошел молодой священник в черном, навстречу
ему не спеша, увлеченная разговором и никого не замечающая, прошла молодая
пара, за ней шел высокий худощавый шатен.
Гаджи не поверил своим глазам. Он чуть не опрокинул свой
столик, резко толкнул дверь, и под окрик недоумевающего официанта вылетел на
улицу.
– Керим, это ты?! Ты что тут делаешь?
Керим, который был уже в нескольких метрах от кафе и
продолжал удаляться, вздрогнул и остановился. Он обернулся с кривой и
растерянной улыбкой. Керим не знал, что говорить, что делать, как вести себя.
– Ты где пропал, Керим? Ты не знаешь, что дома происходит?
Какие проблемы были у твоих друзей, у твоих родственников? У твоего папы
инфаркт был. Это ты знаешь? Где тебя только не искали? По больницам, по моргам.
Мать плачет все время, это же мама твоя, ты что творишь? Да, и какие-то ребята
иногда о тебе спрашивают. Какие проблемы у всех из-за тебя, ты это знаешь?!
Взволнованный неожиданной встречей Гаджи говорил и говорил,
а Керим как-то успокоился и собрался. Когда Гаджи наконец замолчал, Керим
посмотрел ему в глаза и ответил:
– Гаджи, я знаю одно: у меня есть два миллиона долларов. Я
живу, и буду жить так, как хочу я. И идет все остальное к черту!
* * *
Деньги. Для кого-то это просто денежки, для кого-то –
главное дело жизни. Кто-то живет для больших денег, кто-то щедро тратит и
разбрасывает их для хорошей жизни. Искушение большими деньгами – это очень
сильное испытание. Совершенно обычный парень Керим испытания не выдержал. Двух
часов перелета хватило, чтобы из самолета вышел уже другой человек. Человек,
потерявший стыд и совесть.
Керим поступил очень просто – спрятал папаху и плащ в свою
дорожную сумку, а в аэропорту Москвы он устроился среди ВИП-пассажиров, сунул
тысячу рублей водителю микроавтобуса, для них предназначенного, и вышел на
площадку перед аэровокзалом «Внуково» через ВИП-зал. Затем он поймал такси и,
не торгуясь, уехал в город. Дальше он прятался в Москве, менял рубли на
доллары, искал способы вывезти деньги за границу и уехать самому. Но это уже
другая история…
Вернуться назад |