Журнал Дагестан

Это было в далеком 1954 году в городе Баку, где я учился уже на втором курсе в Азербайджанском индустриальном институте имени М. Азизбекова и считал себя полноценным студентом. В начале сентября я решил купить себе парусиновые белые китайского производства брюки. Я всегда помнил мечту Остапа Бендера жить в Рио-де-Жанейро, где полтора миллиона горожан ходят в белых штанах. Мне тоже хотелось прогуливаться по бульварам прекрасного Баку в белых брюках, чтобы показать себя перед горожанами и однокурсниками этаким щеголем. Я знал, где можно купить по дешевке одежду. Конечно, это была знаменитая на весь Кавказ огромная барахолка Кубинка. И я отправился на улицу Басина, чуть левее которой на пригорке располагалась Кубинка. Погода была солнечная и безветренная, что редко бывает в такое время года в Баку. В кармане у меня было сто рублей – деньги в то время немалые, и на брюки предполагалось потратить только часть из них.

Мы жили в нижней части магала, на Рзаева, и все мальчишки моего возраста были одинаковыми. Я – сын сапожника, Физули – сын учительницы, Адыль Самедов – сын начальника СМУ, Хамзаев – сын завскладом. Летом все ходили босиком, осенью – в кирзовых сапогах с вывернутыми голенищами, это был закон такой, у всех одинаково простроченные фуфайки из черного сатина, и фуражка на голове. Все ели черный хлеб, или с сахаром, или с натертым на горбушку чесноком. Только иногда у Адыля в придачу к куску черного мог быть кусок белого хлеба, и он кусал их попеременно. Ну, еще его папа приезжал домой на машине с водителем, правда, это была обычная полуторка. На этом различия между нами кончались.

Все это началось ровно пятьдесят лет тому назад. Впервые в своей жизни я сел в поезд и через два дня очутился в Тбилиси, столице Грузинской ССР.
Мне тогда было ровно восемнадцать лет. Со мной ехали 15 дагестанских юношей и девушек. Мы ехали туда, чтобы учиться актерской профессии. У каждого из 15 человек – аварцев – была уже своя история общеобразовательного образования.
Десятилетку я окончил в Кахибской средней школе. Поехал сразу в Махачкалу – поступать на факультет журналистики Дагестанского государственного университета им. В.И. Ленина. Ехал по совету учителей. В годы учебы в школе писал стихи и статьи. Был внештатным инструктором райкома КПСС и издавал плакаты «Крокодил идет по району».

Пожалуй, самым значительным событием прошедшего Года литературы в Дагестане стало открытие в столице республики Театра Поэзии. Новый театр, расположившийся в специально перестроенном особняке по проспекту Гамзатова, как бы замкнул собой кольцо объектов культуры, украшающих центр Махачкалы.
Так уж вышло, что в нашем городе нет как такового исторического центра. Но зато на сравнительно небольшом по площади участке от моря до проспекта Гамзатова и от моста до площади, соответственно, сосредоточено такое количество театров, музеев, концертных залов и выставочных площадок и т.д., что район по праву может называться культурным центром республики.

В чем удачливость судьбы человека? Кому-то с рождения выпадает счастливый билет: любящие родители, хорошее здоровье, завидные способности, мирное окружение. А на кого-то природа-мать поскупится, что-то не даст. Но в любом случае таланты получают все дети, просто они будут разные по содержанию и объему. Главное, чтоб человек успел реализовать свои способности за недолгий век. В этом истинный смысл судьбы, ее удачливость. Хотя, имея яркое дарование, можно остаться неудачником – если не будет трудолюбия. Труд – двигатель всех успехов. Потому известные писатели, художники, композиторы, режиссеры, спортсмены работают очень много, абсолютно не жалея себя.

Салман с дороги захотел принять душ и прошел в ванную. Когда вернулся, стол был накрыт.
– Садись. Наверное, с дороги разыгрался аппетит. Ну как там, на Кавказе, жарко?
Рамзан был какой-то взвинченный, часто и беспричинно смеялся. Салман даже подумал, что тот уже жалеет о своем приглашении, и теперь с его стороны последует нечто вроде: «Ты знаешь, я старался, но ничего не вышло – ни с учебой, ни с работой. Придется пока подождать». Но, словно угадав его беспокойство, Рамзан вдруг сказал...