На Камерной сцене ГАБТа представили завершающую премьеру сезона. Режиссер Ханс-Йоахим Фрай нашел оригинальный подход к шедевру Руджеро Леонкавалло «Паяцы». Действие перенесено во времена немого кино, зрительный зал стал съемочной площадкой, а главным на ней — Чарли Чаплин. «Известия» оценили неожиданный замысел немецкого постановщика.
Большому театру за последние пару сезонов удалось раскрутить Камерную сцену имени Б.А. Покровского. Театралы знают, что в зале на 200 мест можно увидеть как редко исполняемые оперы, так и смелые экспериментальные постановки. Например, в декабре была громкая премьера спектакля «Сын Мандарина. Соловей» на музыку Кюи и Стравинского, созданного в коллаборации с Театром кукол Образцова. Там на сцене не только певцы, но и марионетки. В общем, теперь купить билет на самую маленькую сцену ГАБТа так же непросто, как и на Историческую, хотя цены на порядок ниже.
Фото: Большой театр/Павел Рычков
На этот раз зрители старались попасть на премьеру оперы «Паяцы», написанную Руджеро Леонкавалло более 100 лет назад. Признанный шедевр впервые был представлен на сцене миланского Teatro Dal Verme в 1892 году. За дирижерским пультом тогда был маэстро Артуро Тосканини. Оперу ждал невероятный успех. В Большом ее ставили четырежды. Последний раз — в 1985 году. Тогда главную партию пел народный артист СССР Владимир Атлантов.
В «Геликоне» поставили оперу Пуччини в первой авторской версии, которая не шла на сцене 120 лет
Это история о комедиантах бродячей труппы, внутри которой бушуют нешуточные страсти. Любовь и измена заканчиваются двойным убийством прямо во время представления. Как правило, постановщики создавали свои спектакли в эстетике комедии дель арте. Но режиссер из Германии Ханс-Йоахим Фрай нашел более оригинальное решение. Он пригласил зрителей на съемочную площадку немого фильма. Возможно, тот факт, что через три года после миланской премьеры братья Люмьер провели первый в истории киносеанс, а на рубеже веков в Лос-Анджелесе открылись киностудии, натолкнула создателя сделать комедиантов бродячего театра киноартистами.
Действие спектакля происходит в 1910 году. На площадку прибывает группа артистов: глава кинокомпании Канио, его жена Недда, Тонио (по совместительству режиссер фильма) и Пеппе. Они приглашают всех, включая зрителей в зале, понаблюдать за процессом. Подготовка к съемкам, сами съемки, комедия, трагедия, реальность и киноиллюзия смешиваются воедино. Но само зрелище — не вымысел, а правда жизни. Тем более что в основе оперы Леонкавалло лежит уголовное дело, которое некогда расследовал отец композитора.
Фото: Большой театр/Павел Рычков
— Немые фильмы наполнены веселыми и остроумными событиями, которые стремительно сменяют друг друга, — признается Ханс-Йоахим Фрай. — Я решил превратить «Паяцев» в фильм и показать зрителям процесс его создания. Персонажи напомнят зрителям легенд немого кино: Бастера Китона, Стэна Лорела, Оливера Харди и, конечно, величайшего в мире комика, клоуна, танцовщика, режиссера, словом, универсального гения — Чарли Чаплина. Вся его жизнь всегда была и комедией, и трагедией.
Именно человек в котелке с тросточкой, в коротком пиджаке, первым появляется перед зрителями. От иллюзии, что перед ними Чарли Чаплин, удерживает отсутствие усиков у героя. Он здесь главный, он — режиссер. Зовут его Тонио. У Леонкавалло, по замыслу, он злобный горбун.
Сложная партия доверена баритону Дзамболату Дулаеву. С этого сезона он солист Камерной сцены им. Б.А. Покровского Большого театра. Дебютировал в партии Неизвестного в опере «Аскольдова могила» Верстовского. Его герой в «Паяцах» открывает зрителям двери в мир черно-белого кинематографа. В нем всё утрированно. Пластика артистов немного ломаная, репризы заученные, мимика богатая. А главную героиню Недду, с нарочито кукольным макияжем и огромными наклеенными ресницами, хочется рассматривать бесконечно. На ней соломенная шляпа, пышная юбка, белая блуза. В фильме, который снимает Тонио, она играет Коломбину.
Фото: Большой театр/Павел Рычков
— Мы погружались в это время, эпоху, изучали жесты, мимику, взгляды, чтобы быть убедительными, — рассказывает сопрано Элеонора Макарова. — Когда вокруг мужчины, ты чувствуешь свою женскую энергию сильнее. Подключается женское обаяние. Ведь Недда очень игривая, яркая.
Партия Недды — дебют солистки Московского академического Музыкального театра им. К.С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко на сцене Большого театра.
Вариант Мариинки — одна из первых редакций оперы Глинки
«Паяцы» — вообще одна из самых узнаваемых опер. Ариозо Канио — жемчужина мирового репертуара. «Ridi, Pagliaccio, sul tuo amore infranto!», или, в русском переводе, «Смейся, паяц, над разбитой любовью!» слышали многие меломаны. Эту партию в спектакле исполняет тенор из Саратовского театра оперы и балета Аббосхон Рахматуллаев. По признанию артиста, чтобы вжиться в образ актера немого кино, он копировал и брал на заметку образы, созданные актерами Чаплина.
Неожиданно сопричастность происходящему на «съемочной площадке» зрители почувствовали, когда в зал вошел хор. Прием не новый. Но в небольшом пространстве — ударная сила по восприятию. Как и всегда, хор Большого театра был безупречен. Артисты играли горожан, нищих, полицейских, тех персонажей, которых вывел в кадр Чарли Чаплин. А две камеры, стоящие на сцене, фиксировали происходящее.
Фото: Большой театр/Павел Рычков
Художник-постановщик Петр Окунев одел главных героев и горожан во все оттенки серого. Цвет появляется лишь ближе к финалу. На экране появляются старые афиши со страшными смеющимися рыжими клоунами. В костюме Недды намеренно присутствует оранжево-красно-синий пояс. С таким же кушаком появляется и любовник Недды, Пеппе (Руслан Бабаев). Только поклонник актрисы Сильвио (Азамат Цалити), будто предчувствуя свою погибель, остается во всем черном. Но так как это кино, у зрителя есть надежда, что ревнивец Канио не убьет свою любвеобильную женушку Недду и не расправится с вероломным обольстителем Сильвио. В кино всегда будет хеппи-энд.
Короткая 70-минутная опера в постановке Ханса-Йоахима Фрая идет немногим больше. По задумке режиссера, актеры на съемочной площадке снимают несколько фильмов. А чтобы отделить каждый из них, требуется отбивка в виде проигрыша тапера или клоунады миманса, разделенная при этом на два акта и пролог. Постановщик вывел в финале на сцену хор и придумал для них сцену с котелками. Шляпы, словно светильники на шнурах, спускаются на головы горожанам. Кто-то пытается их примерить на себя, кто-то — осветить им свое лицо. Но ни у кого ничего не получается. Котелок как символ немого кино принадлежит лишь одному — королю лицедеев Чарли Чаплину. И тут Тонио появляется семенящей походкой из глубины сцены уже в полном соответствии образу — с тросточкой, в коротком пиджаке, котелке и с маленькими усами. История закончена.
Премьерные спектакли на Камерной сцене Большого театра можно увидеть до 14 июля. Впрочем, билетов на спектакль давно нет — придется ждать следующего сезона.
Источник: iz.ru
